Гиблое место в ипотеку  - Дарья Донцова

– Значит, Армения, – протянула я. – Вы сами не хотели туда съездить? Алису навестить? Страна очень красивая. Армяне прекрасно готовят, даже в кафе на бензоколонке можно вкусно поесть, просто восторг. В каком городе живет ваша дочь?

– Денег у меня нет совсем, – простонала горе-мамаша, – адреса Алисы я не знаю. Наверное… в этом… ну… Лондоне! По телику говорили: все туда едут.

– Алиса с вами не связывалась? – не умолкала я.

– Не-а! Бросила мамочку и братиков, мерзавка, – разгневалась Карачанова, – никакой благодарности от детей не дождешься. Спиногрызы. Ничего про шалаву не знаю, слышать о гадючке не хочу. Приперлась тут ко мне одна вроде вас с вопросами. Дочь она свою разыскивала. Сопли в прихожей лила. «Фото покажите». Еле ее вытолкала. Уходить не хотела, за косяк дверной цеплялась, кричала: «На снимочек посмотрите». Пришлось смотреть. Ну, похожа девчонка на Алису, и что?

– Кто и зачем вас посетил? – остановила я поток невразумительного бреда и услышала в ответ:

– Баба!

– Имя ее знаете?

– На фига оно мне? Я не спрашивала.

– Наверное, незнакомка сама представилась, – предположила я.

– Давно это было, не помню.

– И что она от вас хотела?

– Сказала уже, фото! Зачем-то сунула мне его рассматривать.

Мне пришлось собрать в кулак все свое терпение.

– Извините, я не отличаюсь сообразительностью. Вас посетила дама…

Клава весело рассмеялась.

– Дама из Амстердама! Бабка!

– Хорошо. Старуха, – сказала я.

– Дура она! – захохотала моя собеседница. – Откуда у меня деньги на фотки? Зарабатываю я мало, нам с сыночками еле-еле на еду хватает.

Я сцепила зубы. Лампа, лучше промолчи, не напоминай наркоманке, что близнецы, слава богу, живут в интернате. Лучше попытайся разобраться в ситуации со снимком.

– Вид у тебя отнюдь не веселый, – заметил Вовка, когда я, рассказывая о беседе с «заботливой» мамашей, добралась до визита незнакомки с фотографией.

– В квартире омерзительно воняло, – пожаловалась я, – и мне все время хотелось стукнуть хозяйку по голове.

– Сам порой испытываю такое желание, общаясь с некоторыми представителями рода человеческого, – признался Костин. – Так что за история со снимком?

– Спустя какое-то время после исчезновения Алисы, точную дату Клава назвать не способна, в дверь ее квартиры позвонила женщина, – начала я. – Хозяйке она показалась сумасшедшей старухой. Мать Алисы не помнит ее имени. То ли Наташа, то ли Таня, то ли Катя, то ли какое-то еще.

– Странно, что старуха не назвала свое отчество, – удивился Костин.

Я открыла бутылку минералки.

– Тебя только это смутило? Мне все непонятно. Рассказ наркоманки не отличался стройностью изложения. Сначала она говорила, что незнакомка явилась без приглашения, чтобы показать Клавдии снимок девочки, и спросила, похожа ли она на Алису. Потом Карачанова заявила, что пожилая дама стала требовать у нее фотокарточки ее пропавшей дочки, хотела на них поглядеть.

Я поморщилась.

– Не знаю, что Клавдия себе колет, но препарат явно не способствует развитию логического мышления. Она постоянно путалась, отвлекалась, перепрыгивала с одной темы на другую. Начнет говорить о посетительнице, замолчит и принимается стонать, как трудно воспитывать близнецов, которые живут в интернате. В ее квартиру надо водить на экскурсию людей, которые решили употреблять стимуляторы. Посадить их на вонючей кухне, дать поговорить с Клавдией, а потом объяснить: вот оно, твое будущее! Мне с большим трудом удалось выяснить, чего добивалась старуха. Хотя, думаю, ей было меньше пятидесяти лет, никакая она не бабка. Как я вычислила ее возраст? Женщина умоляла Карачанову взглянуть на фото своей дочки, твердила: «Они с вашей Алисой очень похожи внешне и возраст один». Вот я и подумала, что девушке всего восемнадцать. Значит, ее мать еще не пожилая.

– Сейчас бабы с ума сошли, – живо отреагировал Володя, – недавно по телевизору показывали одну мадам. Родила в шестьдесят. Ей в голову не пришел вопрос: «Если я умру в семьдесят, кто моего ребенка вырастит?»

– Такие случаи редкость, – возразила я. – Клавдия, как обычно, находилась под воздействием волшебного зелья, поэтому и сочла незнакомку ровесницей египетских пирамид. Гостья попросила дать ей посмотреть на фото Алисы, но у «заботливой» мамаши не было ни одного снимка. Поняв, что фотографий нет, визитерша продемонстрировала Клавдии снимок своей дочки, Карачанова согласилась, что неизвестная ей девочка похожа на Алису. «Старуха» никак не хотела уходить, она расспрашивала Клаву, просила вспомнить, дружила ли Алиса с кем-нибудь из тех, кто ходил на занятия китайским балетом.

– Китайский балет? – повторил Костин. – Вас ист дас?

Я объяснила:

– Китайский балет – это китайский балет. Странно, что визитерша не поняла: Карачанова не из тех матерей, которые заботливо относятся к чадам. Если у Клавы окажется в руках немного денег, она кинется к дилеру, а не отправит дочурку обучаться танцам. Думаю, что у гостьи пропала дочь, она искала ее самостоятельно. Каким-то образом выяснила, что Алиса похожа на исчезнувшую, и приехала к Клаве.

– Зачем? – спросил Костин.

– Я уже пояснила, – удивилась я, – она хотела удостовериться, что девочки похожи.

– Какой в этом смысл? – спросил Костин. – Предположим, девушки – копии друг друга. И что?

Я задумалась.

– Может, гостья решила, что ее дочь украли по ошибке? Спутали с Алисой?

– Или наоборот, – оживился Вовка. – Зачем кому-то ребенок наркоманки? Выкуп за него не получишь.

– У Клавы есть квартира, – напомнила я, – тесная, грязная, в ужасном доме, в непрестижном районе. Но недвижимость в Москве всегда ценилась.

Володя издал смешок.

– По-твоему, Карачанова, услышав слова: «Вернем вам девочку в обмен на апартаменты», мигом кинулась бы переписывать на бандитов свои квадратные метры?

Мне пришлось признать:

– Нет. Алиса для матери ничего не значит. Ко всем рассказам Клавдии надо относиться скептически. Давай вспомним, что нам говорил Рамкин, прочитав записи участкового. Что тому сообщила Карачанова?

– Захар, процитируй, – попросил Вовка.

– «В мае месяце, в воскресенье, Алиса пошла к метро, где ее ждал приятель матери Филипп Петрович Зеленьков. Встречу назначили в полдень. В котором часу дочь покинула квартиру, мать не заметила и до ужина о ней не волновалась. Около двадцати часов она позвонила Зеленькову с вопросом:

– Ну, и где Алиска?

Филипп очень удивился.

– Ты же ей запретила ехать со мной на ярмарку.